А. П. Пирагис. От нагана до компьютера. История камчатской полиции и милиции (XVIII–XX) - Часть II. 25 лет в цвете маренго. Воспоминания полковника милиции в отставке (1971–1996). Глава III. В штабной структуре
Содержание материала
А. П. Пирагис. От нагана до компьютера. История камчатской полиции и милиции (XVIII–XX)
Часть II. 25 лет в цвете маренго. Воспоминания полковника милиции в отставке (1971–1996)
Глава III. В штабной структуре
В день моего 37-летия, 28 июня 1983 года, заканчивалось мое нахождение «за кадрами». Отдел кадров УВД как будто набрал в рот воды и интереса ко мне не проявлял — нет меня, и всё!
Неожиданно встретил в УВД на лестнице Ивана Ивановича Кочергу — начальника инспекторского отдела (так стал называться бывший штаб).
— Согласен идти заместителем начальника отделения? — спросил он. — Пиши рапорт, что не возражаешь против использования с понижением.
Мне предложили работу, и я должен был сменить род своей деятельности, но не совсем. Еще в апреле по УВД прошел слух, что службу участковых инспекторов милиции в МВД СССР решили передать в инспекторский отдел. У большинства практических работников эта информация вызвала реакцию на уровне смеха. Многие восприняли слух как шутку. Но известно, что в каждой шутке есть доля правды. Пришел министерский приказ — передать функцию руководства и организации деятельности участковых инспекторов в инспекторские отделы.
Мною такое решение иначе как вредительство не расценивалось. Разбросать профессиональные кадры, а затем передать функции отделу, который занимался только чиновничьей работой и кроме бумаг ничего не знал?!
Новая моя должность звучала так: заместитель начальника инспекторского отделения, он же руководитель участковых инспекторов области. Поэтому я согласился на предложение И. И. Кочерги.
Однако начинать пришлось опять с нуля. Между тем приказы и указания МВД СССР трезвонили о дальнейшем повышении роли службы участковых, о поднятии их авторитета. Я стремился как-то сохранить ростки положительного опыта работы участковых инспекторов области, но это удавалось плохо.
В горрайорганах внутренних дел контроль и повседневную организацию деятельности самой многочисленной офицерской службы — участковых инспекторов милиции — возложили на первых заместителей начальников ГОВД и РОВД. Но и так в структуре отделов 70 % милицейской работы приходилось на них, и они при всем желании не смогли бы руководить отрядом участковых. Поэтому в областном центре и Елизовском районе мне удалось в какой-то мере работу по руководству участковыми переложить на начальников отделений по охране общественного порядка. (Мою точку зрения до поры до времени поддерживал И. И. Кочерга, ведь инспекторский отдел теперь отвечал за положение дел в службе участковых. Через три года за такое отношение к выполнению приказов меня едва не наказали.)
И все равно руководить отрядом участковых стало намного хуже, по сравнению с тем периодом, когда участковые входили в службу профилактики. Имевшиеся структуры снизу доверху были теперь сломаны. Конечно, инспекторский отдел хорошо владел проверкой и контролем, но, увы, не организацией повседневной, рутинной, прозаической работы на уровне райотделов.
В июле 1983 года — ноябре 1984 года участвовал в двух крупных инспекторских проверках — Ленинского и Октябрьского РОВД. Руководили этими райотделами в тот период В. А. Алексеев и В. П. Сапунов.
Поражало поведение двух коллег в инспекторском отделе, которые избегали участия в комплексных проверках самых крупных органов внутренних дел области. Первый был заместителем начальника отдела, второй — начальником инспекторского отделения. В периоды проверок они уходили на больничный. Мне же пришлось не только координировать работу бригады инспектирующих сотрудников, но делать выводы, писать заключительные документы и выступления руководству УВД по итогам проверки. Авторство не указывалось. Таков удел чиновников от бумаги.
В отделе работали: заместителем у И. И. Кочерги — Б. К. Алексеев, старшими инспекторами — В. В. Асютин, А. В. Данилов, А. В. Божко, И. Ф. Заливухина.
В инспекторском отделе самым главным писарчуком был И. И. Кочерга. Инспектора по его заданию поставляли ему справки, примеры, факты, фабулы и фамилии, которые ложились в «болванку» выступления первых руководителей. И. И. Кочерга писал доклады и выступления начальника УВД на всех мероприятиях, в которых тот участвовал: на пленумах областного комитета КПСС, заседаниях бюро, совещаниях любого уровня, коллегиях. Также он писал тексты выступлений по телевидению, радио и в печати. Тексты хранились только у начальника УВД и у И. И. Кочерги. Размножение не допускалось. (Практика эта не изживается, меняются только варианты и степень подготовки «болванки». Таким образом, уровень выступления начальства — это уровень подготовки, эрудиции и профессионализма его помощников.)
Моя боль — участковые инспектора милиции. Вместо организатора живой работы стал статистиком — собирал данные о том, что сделано участковыми за определенный период. На остальное времени не было.
С ликвидацией службы профилактики были уничтожены в отделах уникальные централизованные картотеки по учету криминогенной части населения: ранее судимых, семейных дебоширов, злостных хулиганов, пьяниц и алкоголиков, бомжей и тунеядцев и так далее. Этот учет вели инспектора профилактики. Теперь же перечисленные лица переводились на списочный учет участковому инспектору в специальное литерное дело, которое при этом было засекречено. Как им мог пользоваться участковый инспектор на своем административном участке? Если раньше любой участковый или инспектор уголовного розыска мог поднять карточку на интересующих лиц, а к ней прикладывались характеризующие его материалы, то сейчас — только список. Абсурд. Это творил министр, который работал ранее в КГБ!
В 1984 году областной семинар по повышению квалификации участковых инспекторов милиции уже не проводился. В УВД проводить его было некому. Два инспектора отдела, которые должны были совместно со мной быть организаторами работы участковых, отвлекались на другие участки работы. Кроме того, они были совершенно некомпетентны в деятельности участковых.
Удовлетворенность своей работой падала. Предложения по организации деятельности отдела и службы участковых все чаще стали слетать с моих уст на совещаниях отдела и при руководстве УВД. И, видимо, докаркался. 5 октября (вот дата! День рождения моего младшего сына и день рождения уголовного розыска!) 1984 года вызвал начальник УВД В. Д. Побережный. Со времени его назначения (1983) я в его кабинете был впервые.
Цитирую свои записи, сделанные после разговора с В. Д. Побережным.
5.10.84.
Кабинет руководителей, пожалуй, у всех одинаков: в глубине — его стол, слева — стол с современной аппаратурой и перпендикулярно ему — стол темной полировки, за который садятся приглашенные. На столах нет следа пыли, не говоря о каких-то бумагах. На стенах — то, что никогда не успеваешь разглядеть в кабинетах начальников. Спроси, кажется, любого, он не сможет рассказать, что там было.
Из-за стола вышел человек, который был начальником не только надо мной, но и над моими руководителями. Они и понятия не имели, что я нахожусь в кабинете первого лица, рассматриваю его — не имеющего генеральского звания. Не худой и не полный, скорее всего, стройный сорокатрехлетний начальник.
— Не пора ли товарищу Пирагис поработать в низовом органе руководителем большого и важного звена?
Я понял, что этот человек решил мою судьбу. Какой-то холодок подкрался ко мне. Как августовский заморозок в преддверии осени. В памяти ничего не мелькало: ни мои служебные успехи, ни падения, ни воспоминания о работе в УВД, которой было отдано много лет. Нахлынуло что-то новое, потом я нашел объяснение: я был готов к употреблению, как перебродившее вино, — разливай.
— Есть мнение, — сказал Побережный (эта фраза выдавала его прежнее партийное функционерство), — назначить вас первым заместителем начальника Ленинского РОВД.
Мне оставалось сказать, что я не могу отказываться от предложенной мне должности.
2 ноября аттестационная комиссия УВД 50 минут обсуждала мою кандидатуру. Я ждал, когда меня вызовут. Двойная дверь хранила информацию о споре обо мне или торге, но когда меня пригласили — стало ясно, что вопрос уже решен и разговор со мной отрепетирован. Они и выдали себя с головой: разгоряченные, бросали на меня недобрые взгляды.
Формальности были соблюдены, я возражений не имел.
Тут же Н. В. Замораевым, заместителем начальника УВД по кадрам, был поставлен в известность, что мои будущие коллеги В. А. Алексеев и Н. Ф. Кириченко против моего назначения, но, как было сказано, их отношение дела не меняет и комиссия рекомендует назначить меня первым заместителем начальника Ленинского РОВД.
Мое назначение равнодушных к этому событию не оставило: видимо, последняя новость — как мода. Сотрудники управления не могли спокойно пройти мимо меня, каждый считал своим долгом остановить, расспросить, удивиться, что я еще здесь, а не там — «внизу» (так было принято говорить о горрайорганах в УВД).
27 ноября начальник Ленинского РОВД В. А. Алексеев представил меня местным партийным и советским органам.
Первый секретарь райкома КПСС А. В. Ягло начал сурово и насупленно:
— У нас были свои кандидатуры, и свои хорошие люди есть, но нас убедили, что вы больше сделаете.
Вопрос об отношении ко мне был ясен: опасение, осторожность, а при случае — «мы были против». Общими словами озадачили. Согласился. Впечатление — скучная, наигранная строгость, а скорее упрямство, которое кто-то переборол. Расстались сухо.
В райисполкоме было проще. Его председатель Владимир Иванович Дмитриченко сказал:
— Это не последняя наша встреча.
Я почувствовал доброжелательность в его тоне.
Представляют, но есть ли приказ о моем назначении? На следующий день не выдержал и пошел в кадры к курирующему кадровику — узнать, есть ли на меня приказ. Порывшись в бумагах, он откопал, что приказ подписан 23 ноября 1984 года, а с 26 ноября я уже должен был приступить к работе в качестве первого заместителя начальника Ленинского РОВД.
Поставил в известность своих бывших руководителей. Ими был разыгран маленький фарс: они об этом «не знали». Я с ними «согласился» и пошел по управлению с обходным листком — сдавать секретную и совершенно секретную литературу, номенклатурные дела, пистолет и спецкобуру и даже печать для опечатывания дверей.
Если отдел уголовного розыска я покидал с большим сожалением, то из инспекторского отдела уходил без эмоций. В нем не было дружного коллектива. Сотрудники были индивидуалистами, пассивными и равнодушными. Не увидел в отделе заинтересованности руководителей в повышении профессионализма сотрудников. Сложилось впечатление, что разобщение личного состава — самоцель начальства. Оно как бы боялось компетентных работников. Время показало, что из этого отдела не получилось ни одного руководителя, не в пример уголовному розыску и профилактике.
Только 30 ноября отпустил меня И. И. Кочерга из инспекторского отдела. Я покидал здание УВД с чувством, что в него больше не вернусь.
А. П. Пирагис. "От нагана до компьютера.
История камчатской полиции и милиции (XVIII–XX)"
(Петропавловск-Камчатский, 2005)