А. П. Пирагис. От нагана до компьютера. История камчатской полиции и милиции (XVIII–XX) - Часть I. Камчатская полиция и милиция (XVIII–XX). Глава III. Становление (1923–1929)
Содержание материала
А. П. Пирагис. От нагана до компьютера. История камчатской полиции и милиции (XVIII–XX)
Часть I. Камчатская полиция и милиция (XVIII–XX). Исторический очерк
Глава III. Становление (1923–1929)
После окончательного установления советской власти Президиум ВЦИК РСФСР 15 ноября 1922 года принял постановление «Об объединении РСФСР и ДВР (Дальневосточная республика. — А. П.) в качестве Дальневосточной области». По этому постановлению, Камчатская губерния вошла в состав Дальневосточной области.
Местные органы губернии перестраивали свою работу в соответствии с законами РСФСР. 1 января 1923 года начальником губернской милиции был назначен Н. П. Фролов и возглавлял ее до 1929 года. Следует отметить, что с руководителем милиции Камчатке повезло: это был уже опытный сотрудник милиции, прошедший хорошую школу рядового милиционера и руководителя. В милиции РСФСР в те годы чаще ее начальниками были случайные и безграмотные люди, которые на столь высокой должности не задерживались. Н. П. Фролов этот экзамен выдержал.
Вернулись работать в милицию партизаны-милиционеры С. М. Докало, Н. П. Мандебуро, А. В. Глухарев, С. Старцев и В. Кутьин. Из бывших партизан пришли в нее Г. Трухин, А. С. Пузырев, К. А. Куксенко, А. Т. Коробко и П. И. Юшин.
В январе 1923 года были назначены начальники участковых милиций губернии. Так, 15 января начальником Большерецкой участковой милиции был назначен Семен Михайлович Докало, старшим милиционером — Наум Петрович Мандебуро. 19 января начальником Усть-Камчатской участковой милиции стал Борис Борисович Качуров.
Обязанности по охране общественного порядка и борьбе с преступностью в городе Петропавловске выполняли сотрудники губмилиции.
Новые ответственные задачи пришлось выполнять сотрудникам милиции в особенно трудных условиях. На Камчатке в это время еще хозяйничали иностранные коммерсанты, частные торговцы, которые в период безвластия пытались диктовать свои условия. В губернии существовало 326 торговых предприятий. Большинство из них принадлежали иностранным и частным владельцам, главным образом фирмам «Гибард и Свенсон и Ко», «Чурин и Ко». Японские шхуны подходили к берегам Чукотки и Камчатки в мае и торговали спиртом до глубокой осени. Поэтому одной из важных сторон деятельности советских организаций губернии была ликвидация иностранной экспансии. Принимались меры по развертыванию таможенной работы, борьбе с контрабандой.
Эта работа проходила не всегда гладко. Так, борьба с утечкой богатств Камчатки в иностранные фирмы осложнялась отсутствием советского морского транспорта. Например, в 1923 году на Камчатку не был организован ни один рейс отечественного парохода, а в 1924 году Усть-Большерецк посетило 167 иностранных судов. Поэтому, несмотря на введение государственной монополии на торговлю и официальное распоряжение губревкома о взимании налога на пушнину, скупленную коммерсантами, с Камчатки за границу в 1923–1924 годах было вывезено много кожи морского зверя и пушнины.
Установление порядка возлагалось на небольшой штат милиционеров. Сотрудники милиции несли обязанности судебных исполнителей, финансовых органов, таможенной службы, вели учет иностранцев и другую большую работу. Кроме прямых своих обязанностей по охране общественного порядка и борьбе с преступностью, милиция выполняла поручения других ведомств. Только в 1924 году таких поручений было исполнено свыше двух тысяч. Характерен в этом отношении такой факт: городской милицией устанавливался срок охоты на медведей.
Большинство новых сотрудников не знали своих обязанностей, уголовного права. Для повышения квалификации сотрудников милиции губревком организовал юридический кружок, проводил специальные беседы. В 1924 году в Хабаровск — в милицейскую школу среднего комсостава — были направлены на учебу пять сотрудников; в 1926 году на рабочий факультет одного из центральных вузов был направлен милиционер города Петропавловска Парфентьев.
Учились не только милиционеры, но и руководители милицейских подразделений. Вот как рассказывает об этом Василий Васильевич Петров: «В двадцать пятом году по решению Дальбюро я был командирован в Петропавловск-Камчатский на должность заместителя начальника милиции губернии. Оставался месяц до начала навигации. Весь этот месяц я просидел в библиотеке, штудируя римское право. Я твердо верил, что без него мне на Камчатке нечего делать…»
С учетом декрета ВЦИК от 23 ноября 1922 года «О пересмотре и доукомплектовании личного состава милиции» в июне 1923 года губревком принял решение о пересмотре и доукомплектовании штата камчатской милиции. В губернской газете «Полярная звезда» были опубликованы условия пересмотра состава губмилиции.
Для этой работы была создана специальная комиссия, в которую входили начальник ГПУ М. В. Кунцевич, губпрокурор В. Ц. Пересвет-Солтан, представитель горпрофсовета Аврелин. 10 июня 1923 года на комиссию были представлены 9 сотрудников городской и губернской милиции, работающих в городе Петропавловске, и 10 — вновь принимаемых. Среди действующих работников губмилиции были Н. П. Фролов, В. Кутьин, А. Н. Дьячков, К. А. Куксенко, С. Старцев, П. Марков, М. Копылов, Ф. Русин, Т. И. Букаемский. Списки опубликовали в газете. Населению предлагалось высказать свое мнение как о работающих сотрудниках милиции, так и о кандидатах, о степени их пролетарского самосознания, милицейской подготовки и о моральном уровне. Уже 17 июня комиссия обсуждала вопрос о пересмотре состава губернской милиции, а также заявления о приеме в рабоче-крестьянскую милицию. Известно, что из кандидатов были приняты в милицию А. Т. Коробко и Г. Трухин.
Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 20 июля 1923 года для населения были введены удостоверения личности вместо трудовых книжек, паспортов и иных видов на жительство. Выдача удостоверений в городах и поселках городского типа возлагалась на милицию. На Камчатке этим занималась милиция города Петропавловска.
С 17 ноября 1923 года в штате милиции РСФСР появилась должность участкового надзирателя — прообраз участкового инспектора милиции.
Положительную роль в жизни рабоче-крестьянской милиции сыграл «Дисциплинарный устав милиции», вступивший в действие в октябре 1923 года.
От работников милиции требовалось, чтобы они были честными и добросовестными блюстителями порядка. Уделялось большое внимание внешнему виду. Так, в приказе начальника губмилиции № 39 от 14 мая 1924 года был объявлен строгий выговор милиционеру Ластовскому, который ходил в заношенных и грязных френче и брюках.
Организация милицейских подразделений на территории губернии осуществлялась как в 1923 году, так и в 1924-м. Так, в адрес управления Камчатской губернии от старшего милиционера Чукотской уездной милиции Алексея Тимофеевича Коробко 7 сентября 1923 года поступило сообщение, что он прибыл на место назначения в село Уэллен и приступил к выполнению функциональных обязанностей. Также он писал, что для регистрации пушнины и борьбы с хищническими шхунами ему приходится делать поездки более чем на 300 верст.
В этом и состояла особенность и сложность деятельности милиции того времени: сотрудникам приходилось обслуживать большие территории. В поле зрения милиции кроме полуострова Камчатка находилась территория Чукотки и часть побережья Охотского моря. Удаленность зоны обслуживания некоторых селений составляла порой 300–400 верст. Учитывая, что в первые годы своего создания милиция никаким видом транспорта, даже упряжкой собак, не располагала, можно сказать, что трудности были велики. Как следствие возникали сложности в раскрытии преступлений.
Имелись порой трудности иного плана. Так, в приказе начальника милиции Н. П. Фролова № 58 от 21 июня 1924 года говорится: «Начальник Дранкинской участковой милиции Н. И. Миронов и младшие милиционеры Березин и Федоров ввиду невозможности отправиться к месту штатной службы на посыльном судне "Красный вымпел", по причине отсутствия свободных мест на упомянутом пароходе, временно, впредь до предоставившейся возможности отправки к месту службы, прикомандировываются к Петропавловской гормилиции».
Для усиления борьбы с преступностью еще в октябре 1918 года в республике были созданы аппараты уголовного розыска, а в центре — Центророзыск, которые вели борьбу с бандитизмом, грабежами, кражами и другими опасными преступлениями. На Камчатке уголовного розыска не было до начала 1930-х годов. Исполнение его функций возлагалось на всех сотрудников милиции. В связи с этим начальник губернской милиции, он же начальник угрозыска, Н. П. Фролов писал в своем циркуляре: «С возложением на органы милиции в Камчатской губернии функции угрозыска разъясняю, что одним из крупных упущений милиции бывает неправильный подход к началу производства дознания, оттого зачастую сразу же теряются нити правильного расследования совершенных преступлений…»
В то же время, Н. П. Фролов в своих письмах на места предостерегал сотрудников милиции о недопустимости запугивания местного населения, особенно коренного, кодексом и уставами и требовал, чтобы работники внимательно и чутко относились к просьбам людей, в беседах с ними проводили политику советской власти, помогали устраивать новый быт.
Не довольствуясь только приказами и циркулярами, начальник губмилиции Н. П. Фролов весной 1924 года в течение полутора месяцев проверял работу Соболевской, Хайрюзовской, Тигильской, Дранкинской, Усть-Камчатской волостной милиции. В целом он признал работу сотрудников удовлетворительной, но отметил плохое знание личным составом нормативных документов, неправильное ведение делопроизводства, неудовлетворительную отчетность.
Несмотря на имевшиеся трудности, принятыми мерами удалось качественно улучшить милицию, укомплектовать ее. Информируя советские органы о проделанной в этом направлении работе, управление губмилиции с удовлетворением отметило, что в августе 1924 года организация милиции на Камчатке закончилась.
Ее штат в 1923–1924 годах составлял 48 человек. На вооружении милиция имела 14 винтовок и 20 револьверов системы «Наган», хотя оружие в своей работе милиции применять не приходилось.
В то время на Камчатке особенно остро стояла проблема борьбы с самогоноварением, завозом и употреблением контрабандного спирта, в основном японского. Усложняло проведение успешной борьбы с этим злом обилие рыбалок и множество судов, курсировавших из Японии к рыбалкам. Губревком принял специальное постановление об усилении ответственности за завоз и употребление контрабандного спирта. В приказе начальника милиции в мае 1924 года говорилось: «С наступлением навигации и с приходом на Камчатку пароходов из Владивостока и Японии по примеру прошлых лет будет ввозиться большое количество контрабандного спирта, которым будет спаиваться темное камчатское население, забирая от последнего по дешевым ценам пушнину и рыбу. Учитывая изложенное, приказываю: всем начальникам уездных и участковых РК милиций — принять все меры к тому, чтобы с пароходов не выгружались спиртные напитки, а в случае их обнаружения — конфисковывать». Работники милиции активизировали свою деятельность в этом направлении. Так, у рыбопромышленника Эльвангера было конфисковано 25 ящиков контрабандного спирта.
Не меньшим злом для Камчатки была наркомания. Ей способствовало проживание иностранных граждан. В городе пятую часть жителей составляли китайцы, корейцы и японцы, большинство из них имели магазины или лавки, которые теснились у причала. Имея связь с материком, иностранцы продавали наркотики, содержали подпольные опиумокурни. До революции у них можно было купить все вплоть до «свободной любви».
На борьбу с наркоманией сотрудникам милиции приходилось тратить немало сил. Успеху способствовало обязательное постановление губревкома о запрещении ввоза всякого рода ядов и наркотических средств и торговли ими. На предупреждение опиумокурения была направлена и депеша начальника губмилиции в гормилицию, в которой говорилось, что «с наступлением Нового года в городе Петропавловске наблюдается игра китайцев и корейцев в карты и опиумокурение. Поэтому предлагаю сегодня же проверить, в особенности обратить внимание на дом Гробова № 48 по Таможенной улице, где начинается игра с 10 вечера…». Если в 1924 году за хранение наркотиков было оштрафовано 6 человек, то уже в 1926 году только притонов наркоманов в городе Петропавловске было обнаружено свыше 20.
В 1924 году в Камчатской губернии было зарегистрировано 179 преступлений. Среди них: преступлений против личности — 31, краж — 40, случаев самогоноварения и продажи самогона — 49, убийств — 7, растрат и присвоений — 8, половых преступлений — 5. Раскрываемость преступлений была 42 %. Большинство преступлений совершалось не коренным населением. На криминальную обстановку в губернии оказывали влияние сезонные рабочие, прибывавшие на рыбалки. Интересны сведения о движении населения Петропавловска с 1 января по 1 декабря 1924 года: прибыл 581 человек, убыли 309.
Оценивая деятельность камчатской милиции в 1924 году, управление Дальневосточной рабоче-крестьянской милиции писало: «Работа милиции удовлетворительная, хорошо работает Большерецкая милиция, выполняющая работу контрольно-пропускного пункта судов».
Подытожить первый период становления камчатской милиции можно выдержкой из приказа НКВД от 10 апреля 1925 года, в котором дана высокая оценка деятельности милиции Дальнего Востока. В нем отмечено, что «при наличии еще не вполне изжитых следов колчаковщины и белогвардейщины, но, несмотря на все трудности и препятствия, упорным трудом работников милиции задача была решена, и Дальневосточная область получила хорошо организованный, стоящий на должной высоте милицейский аппарат».
В 1925–1928 годах правительство приняло ряд постановлений, направленных на укрепление порядка и улучшение деятельности милиции: «О мерах ограничения продажи спиртных напитков», «Об оказании гражданами содействия милиции при задержании пьяных и хулиганов», «Об улучшении положения работников рабоче-крестьянской милиции и уголовного розыска», Положение об административных отделах.
Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 28 сентября 1925 года было введено в действие Положение о службе рабоче-крестьянской милиции. Положение явилось важным правовым документом, в котором впервые четко регламентировались права и обязанности работников милиции, порядок прохождения ими службы, материальное обеспечение милиционеров. Ранее, в 1924 году, для милиции была введена новая форма одежды.
Осуществляя административную деятельность, органы милиции следили за исполнением обязательных постановлений исполкомов, взыскивали штрафы за их нарушения, наблюдали за санитарным состоянием населенных пунктов, выдавали удостоверения на право торговли и приобретение холодного и огнестрельного оружия и делали много другой черновой работы.
В 1925 году существовал порядок ежеквартального премирования сотрудников милиции в сумме 15 % от сбора штрафов за нарушения обязательных постановлений. Так, в приказе начальника губмилиции Н. П. Фролова № 250 от 3 сентября 1925 года говорилось о награждении (от 3 до 15 рублей) семи сотрудников Петропавловской гормилиции «за проявленную ими деятельность по обнаружению незаконного приготовления, хранения и сбыта спиртосодержащих веществ, а также деятельность их по составлению протоколов за нарушения обязательных постановлений». В том же приказе отмечалось, что «сотрудники Петропавловской гормилиции внимательно и аккуратно относились к возложенным на них обязанностям» и что «в течение квартала никаких жалоб от граждан на действия сотрудников гормилиции не поступало».
Деятельность камчатской милиции постоянно находилась в центре внимания губревкома. На расширенном заседании губревкома в феврале 1925 года с участием председателей волостных ревкомов Петропавловского уезда подробно рассматривался вопрос о работе милиции. С отчетами выступили председатели Тигильского, Хайрюзовского, Соболевского, Усть-Большерецкого, Елизовского, Мильковского и Усть-Камчатского волостных революционных комитетов.
В 1925 году штат камчатской милиции составлял 62 сотрудника, в 1926–1927-м — 51, в 1928-м — 26. Текучесть милицейских кадров была 60 %. Младшие милиционеры получали жалованье в размере 48 рублей, старшие милиционеры — 85 рублей. В сельской местности губернии в те годы работали от 15 до 20 сотрудников милиции. На местах милиция практически состояла из начальника и милиционера, а порой всего из одного сотрудника. Поэтому современные понятия о начальнике милиции и о местной милиции в целом не могут быть применены к милиции 1920-х годов.
В названные выше годы милиция занимала важное место в системе административного аппарата. Это были годы, когда ломались старые устои и возникали новые традиции. Именно в этот период проходила большая работа по сближению интересов рабочих и крестьян, «смычка города с деревней», как говорилось тогда. Первыми проводниками законов советской власти были сотрудники милиции.
Сложной была эта работа на Камчатке. Большинство ее жителей были коренной национальности: коряки, чукчи, ительмены, которые жили по древним обычаям и совершали еще обряды, граничившие с нарушением закона. Общей характерной чертой малых народностей Севера являлась также крайняя хозяйственная, политическая и культурная отсталость.
Так, в семьях коренного населения выдавали замуж несовершеннолетних и в основном по решению родителей. Кроме того, жених, чтобы жениться, должен был определенное время отработать за невесту у ее родителей. Если жених был богат, то эта отработка ограничивалась несколькими днями, а если победнее, то она длилась иногда годами. Также имелись случаи перехода жен по наследству. Еще бытовало среди кочевого населения убийство стариков и тяжелобольных, правда по их просьбе. Борьба с родовыми обычаями и традициями заключалась в воспитательной и разъяснительной работе, перестройке сложившегося быта.
Хорошей иллюстрацией многогранной деятельности камчатской милиции в то время служит работа милиционера Хайрюзовской волости Загребы. На своем участке обслуживания он успешно проводил борьбу с пьянством и браговарением, преступностью и антисанитарией. Наряду с исполнением милицейских обязанностей он активно занимался культурно-просветительной работой среди населения, ставил спектакли, проводил беседы о задачах, стоящих перед Советами. В результате хорошо поставленной им антирелигиозной пропаганды верующие постановили передать церковь села Хайрюзово под школу.
Сотрудники камчатской милиции непосредственно участвовали в просветительной и культурной работе с коренным населением. Оказывали помощь в создании изб-читален, активно вели антирелигиозную пропаганду.
Обращает на себя внимание забота сотрудников милиции о сохранности животного мира. Так, начальник гормилиции в октябре 1926 года, сообщая в вышестоящий орган о незаконно добытых каланах на мысе Лопатка, просил войти с ходатайством об учреждении их охраны.
С каждым годом в губернии улучшалась раскрываемость преступлений. Вот один из примеров.
Утром 13 апреля 1925 года работники Охотско-Камчатского общества в складе № 6 города Петропавловска обнаружили пропажу двух мешков, в которых было 318 соболиных шкурок на общую сумму свыше 20 тысяч рублей. Крупные кражи на Камчатке в тот период были явлением редким, поэтому хищение соболей привлекло всеобщее внимание жителей города. От быстроты поимки преступников зависели престиж сотрудников милиции и отношение населения к их деятельности. Начальник милиции Н. П. Фролов в своем приказе, посвященном этому происшествию, отметил: «Данный случай считаю самым важным из всей работы милиции и приказываю принять самые энергичные меры по розыску преступников».
Перед недавно назначенным начальником городской милиции Кириллом Авраамовичем Куксенко стояла сложная задача. Штат гормилиции был небольшой — всего 11 человек, время было весеннее, оживал город, готовившийся к путине и к встрече первых пароходов. Самая суетливая пора, когда работы у милиции невпроворот. Однако К. А. Куксенко изыскал все возможности, чтобы привлечь к раскрытию преступления как можно больше сотрудников.
Склад Петропавловской фактории был расположен в центре — на улице Ленинской. Преступники проникли в помещение, взломав окна и двери, и осмотр места происшествия говорил о том, что кражу можно было совершить только группой. Опросом работников склада был установлен весьма значительный круг лиц, которые в тот день были около склада и в складе. Их всех необходимо было проверить на причастность к краже.
Несколько дней кропотливой работы не дали результатов. Но вот в поле зрения сотрудников попала компания Иванова и Янцена. В весеннее время, когда только-только закончилась зимняя охота и началась подготовка к рыбной путине, они предавались праздности. Такое поведение было весьма подозрительным. Соседи отмечали, что пьянствовать они стали недавно. Когда же один из них стал предлагать жителям шкурки соболя, сотрудники милиции произвели обыск и обнаружили пушнину.
Начальник Петропавловской гормилиции К. А. Куксенко немедленно рапортом от 20 апреля 1925 года доложил Н. П. Фролову, что преступление раскрыто и похищенная со склада пушнина обнаружена, за исключением двух шкурок. Виновные в краже Иванов, Янцен, Данилевский и Заболецкий были задержаны и заключены под стражу. Так в течение недели было раскрыто это преступление.
Еще зимой 1925 года камчатская милиция стала носить знаки различия. В приказе начальника губмилиции № 7 от 3 февраля объявлялось, что начальник губмилиции должен носить на петлицах три ромба, начальники городской и уездных милиций — по одному ромбу, начальники волостных милиций — по три квадрата, старший милиционер в городе — два квадрата, в уезде — один квадрат.
Весьма любопытный документ был направлен начальником губмилиции Н. П. Фроловым начальнику рабоче-крестьянской милиции Дальнего Востока за № 3212 от 24 апреля 1925 года. В нем говорилось, что материал по истории камчатской милиции будет выслан не ранее середины лета 1926 года.
Постановлением НКВД РСФСР № 107 от 26 августа 1922 года было установлено празднование Дня милиции 12 ноября. Пятилетие рабоче-крестьянской милиции в 1922 году отмечала почти вся республика, кроме Дальнего Востока. Сохранился приказ начальника губмилиции № 30 от 12 ноября 1925 года, посвященный восьмилетию рабоче-крестьянской милиции. В нем отмечено, что «в сегодняшний день нельзя умолчать о том пройденном пути камчатской милицией, когда каждый работник милиции, голодный, оборванный, с винтовкой в руках сражался с контрреволюцией за лучшее будущее человечества». Речь о награждении личного состава не шла; хотя постановлением Дальревкома в честь этого праздника начальник губмилиции Н. П. Фролов «за организацию и руководство камчатской милицией» был награжден серебряным клинком.
4 января 1926 года постановлением ВЦИК РСФСР был образован Дальневосточный край с центром в городе Хабаровске. В состав края вошла Камчатка. Губерния стала называться округом. Решением Камчатского окрревкома № 29 от 1 апреля 1926 года в Камчатском округе были созданы Петропавловский, Усть-Камчатский, Большерецкий, Карагинский, Тигильский, Пенжинский, Анадырский и Чукотский районы. Охотский район был передан Николаевскому-на-Амуре округу. В Петропавловский горрайон вошла значительная часть нынешних территорий Елизовского, Усть-Большерецкого, Соболевского и Мильковского районов.
В соответствии с новым административным делением перестраивалась структура милиции округа. Начальником окрмилиции был Н. П. Фролов; начальником Петропавловской горраймилиции — К. А. Куксенко, старшими милиционерами — С. С. Мальков и В. И. Эпов; начальником Усть-Камчатской раймилиции — А. С. Козлов, старшим милиционером — Г. Кариус; начальником Большерецкой раймилиции — В. И. Куренков, старшим милиционером — И. Г. Борисов; начальником Карагинской раймилиции — А. Т. Коробко; начальником Тигильской раймилиции — П. И. Юшин, старшим милиционером — М. С. Монахов; начальником Пенжинской раймилиции — П. К. Молчанов, старшим милиционером — И. Петров; начальником Анадырской раймилиции — А. М. Михалев, старшим милиционером — С. И. Тюменцев; начальником Чукотской раймилиции — Н. И. Миронов. Хотя по штату в 1926 году в милиции округа была 51 должность сотрудника, занято было только 36.
Многогранна была деятельность милицейских органов того времени. Так, начальник губмилиции докладывал Дальревкому в 1925 году, что в губернии имеются 4 дворника. На милицию возлагалась обязанность вести запись актов гражданского состояния. В 1927 году заведующим столом загса Петропавловской горраймилиции был Е. П. Мильский, Большерецкой милиции — А. З. Лелюкин, Пенжинской — П. И. Брагин. В 1926 году в Камчатском округе было зарегистрировано 1045 рождений, 953 смерти, 160 браков, а разводов — всего 16. В Петропавловске в тот год проживало 1639 человек.
Милиция также следила за исполнением большинства обязательных постановлений местных органов власти и при их неисполнении виновных привлекала к административной ответственности. В 1927 году были наказаны за это 310 человек, которые были оштрафованы на 2161 рубль 70 копеек.
В 1928 году в Большерецкой раймилиции появился собственный транспорт: она приобрела собачью упряжку. Окружное управление рекомендовало и остальным подразделениям милиции округа приобрести упряжки в 1929 году.
Годом ранее в городе Петропавловске было установлено круглосуточное дежурство сотрудников милиции, что не делалось до этого.
Идеализировать то время не приходится. Осенью 1926 года сотрудников милиции лишили ряда льгот, в том числе на оплату жилья, освещения и отопления. После своего дежурства старшим милиционерам приходилось вести дознание, а младшим милиционерам — охранять судебные заседания. Однако оплата сверхурочной работы не производилась. Своевременно не выдавалось форменное обмундирование. В этих условиях наметился массовый уход милиционеров на другую работу.
В районах возникали конфликты сотрудников милиции с представителями местных органов власти. Начальник Большерецкой раймилиции В. И. Куренков рапортом на имя начальника окружной милиции от 9 ноября 1926 года докладывал, что ревком ставит вопрос об откомандировании старшего милиционера Я. Г. Яковенко в село Запорожье, в котором присутствовать сотруднику милиции нет необходимости, в то время как объем работ в Большерецке значительно больше. Также он писал, что все без исключения милиционеры не имеют квартир, а его из жилого дома ревкома выселили, квартиру занял председатель ревкома Петров, который открыто заявил, что ему приказано жать милицию.
«Я до сего времени терпел, — писал Куренков, — но далее работать в таких условиях не могу».
С 1923 года по 1928 год за различные преступления к уголовной ответственности было привлечено 9 сотрудников милиции. Тот же Куренков, будучи уже начальником Тигильской милиции, выпил изъятый контрабандный спирт, сданный в милицию на хранение, и в октябре 1929 года был привлечен к уголовной ответственности.
В 1926 году в милиции Камчатского округа работали Н. П. Фролов, К. А. Куксенко, П. И. Юшин, А. Т. Коробко, Н. И. Миронов, Г. Н. Могилевский, С. С. Мальков, Е. П. Мильский, М. С. Монахов, П. К. Молчанов, С. И. Тюменцев.
О трудностях тех лет с обеспокоенностью писал начальник окрмилиции в отчете о ее деятельности за 1923–1928 годы: «Нужно отметить, что при таком незначительном штате, как имеющийся сейчас (26 единиц. — А. П.), — по одному работнику в районе, отсутствие сотрудников уголовного розыска, отсутствие на местах судебных и следственных органов, а также разбросанность района… работники районных милиций не могут так быстро и своевременно, как это надо, реагировать на то или иное совершенное преступление, в особенности в отдаленных от райцентра селениях на 300–400 верст, и поэтому некоторая часть совершенных преступлений зачастую остаются не раскрытыми (не рассмотренными) органами милиции. Кроме того, большим недостатком в борьбе с преступностью является отсутствие в районах арестных помещений».
Тяжкие преступления в то время стали нередкими. Так, донесением о преступности в Петропавловске за ноябрь — декабрь 1928 года начальник горраймилиции К. А. Куксенко докладывал о совершенном 27 ноября изнасиловании гражданки Б., совершенном гражданами И. М. Яковлевым и И. Е. Кумпаном, об убийстве Г. М. Болдырева, а также о самоубийстве 3 декабря Е. И. Кумпана.
В 1929 году в Камчатском округе было зарегистрировано 412 преступлений, в том числе 77 — имущественных, 98 — против личности и 61 должностное преступление. Раскрываемость преступлений составила 77 % (в 1924 году было 42 %).
Можно только поражаться мужеству сотрудников милиции того времени, которые, несмотря на тяготы и лишения, без практического опыта боролись с преступностью и добивались положительных результатов. И нельзя умолчать о тех людях, которые в 1923–1929 годах несли службу в рядах камчатской милиции, особенно о тех, кто отдал ей по несколько лет жизни. Это Н. П. Фролов, К. А. Куксенко, А. Т. Коробко, С. С. Мальков, П. И. Юшин, Г. Н. Могилевский, Е. П. Мильский, В. И. Эпов, П. К. Молчанов.
История камчатской милиции с 1920 года по 1929 год связана с именем Николая Павловича Фролова. Под его руководством милиция из малоквалифицированной и малоподготовленной стала к 1930-м годам организованным отрядом, умеющим вести борьбу с преступностью.
Стоит рассказать о малоизвестных фактах его биографии. Ведь интересна, сложна и трагична его судьба, вобравшая в себя все, чем сильна и слаба наша история.
Николай Павлович Фролов родился 19 декабря 1890 года в селе Гереево Калужской губернии, в семье крестьянина. После окончания трех классов церковно-приходской школы в 1903 году отец взял его в Москву и устроил на текстильную фабрику Рыбаковой мотальщиком шпуль. В 1905 году молодой рабочий участвовал в забастовках, за что был уволен. Затем работал красильщиком и ткачом на других фабриках Москвы и в 1909 году переехал в Петроград и поступил на фабрику Тортона.
Осенью 1912 года был призван на службу в царскую армию. Первоначально служил на Русском острове во Владивостоке, потом в Николаевской-на-Амуре крепостной артиллерии.
Февральская революция застала Н. П. Фролова во Владивостоке. О деятельности Н. П. Фролова с 1917 года по 1929 год уже говорилось выше. Следует рассказать только о некоторых событиях его жизни того периода. В партизанском отряде в 1922 году он был вместе с женой Анной Павловной. Там у них родился первенец Кирилл. На Камчатке появились на свет и младшие дети — Владимир и Клара. Сыновья воевали на фронтах в Великую Отечественную войну. Кирилл погиб в 1943 году.
В 1929–1930 годах Н. П. Фролов был председателем исполкома Петропавловск-Камчатского горсовета.
13 сентября 1931 года Н. П. Фролова направили учиться на Высшие курсы советского строительства при Президиуме ВЦИК. На курсах он проучился только несколько месяцев и был направлен работать в Народный комиссариат финансов РСФСР, где проработал с апреля 1932 года по июнь 1938 года на должностях: инспектора госзаймов, освобожденного председателя месткома, начальника АХО. Последняя занимаемая им должность — начальник Пробирного управления (Государственный контроль за соответствием ювелирно-бытовых изделий из драгоценных металлов узаконенным пробам).
17 июня 1938 года Н. П. Фролов был арестован по надуманному обвинению — в связях с В. К. Блюхером и М. Н. Тухачевским, а также в гибели по его вине партизанского отряда. 22 октября 1938 года Фролов был осужден по постановлению Особого совещания НКВД СССР. Девять лет провел в лагерях УсольЛАГА под Соликамском, потом еще столько же — в ссылке в Кокчетавской области. В ссылке работал дояром, бригадиром молочно-товарной фермы. На ферме было свыше 130 коров. На последней работе он проявил себя — был передовиком. И что удивительно для системы той поры, ссыльный был участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки 1954 года (свидетельство № 19596 от 1954 года) и награжден медалью выставки. В 1956 году Н. П. Фролов был реабилитирован. С 1957 года он вновь стал жить в Москве. С 1 января 1966 года ему установили персональную пенсию союзного значения.
Николай Павлович и после реабилитации не прекратил общественной деятельности. По месту жительства был председателем товарищеского суда, домового комитета.
Н. П. Фролов — один из авторов сборника статей «За власть Советов на Камчатке» (Петропавловск-Камчатский, 1957). У него брали консультации видные историки Дальнего Востока, и он с готовностью помогал им.
Н. П. Фролов вел переписку и с Камчатским областным управлением внутренних дел.
21 июля 1967 года он писал:
«Сейчас очень много историков Дальнего Востока обращаются ко мне с просьбой, чтобы я поделился с ними о моей работе на Камчатке…
Должен Вам откровенно сказать, что я здорово влюблен в Камчатку, т. к. за дорогую Камчатку воевал, а после партизанской борьбы почти каждый год путешествовал зимой на собаках до Гижиги, а летом по восточному берегу по заданию обкома КПСС».
Второе письмо датировано 25 апреля 1970 года:
«…Приношу Вам большое партизанское спасибо за Вашу проявленную заботу о занесении меня в Книгу почета УВД Камчатского облисполкома и за высылку свидетельства. Это говорит о том, что руководители Камчатского облисполкома не забывают бывших камчатских партизан, боровшихся с оружием в руках с белобандитами».
Вот что написала 25 апреля 1991 года автору дочь Николая Павловича — Клара Николаевна Фролова: «…Был репрессирован папа в 1938 году, по словам, за связь с В. К. Блюхером и И. П. Уборевичем, за то, что якобы по его вине погиб партизанский отряд, и о вредительстве в Наркомфине РСФСР… Чем занимался в ссылке? Работал с четырех часов утра до двадцати двух вечера, а в перерывах между дойками выпускал боевой листок. Папа писал статьи, а я оформляла. Папа очень любил людей и как мог помогал, защищал и заботился о них… Первые годы (после реабилитации в 1956 году. — А. П.) не было отбоя от посещения научных товарищей. Нужны были его воспоминания, и он с мамой этим жили».
Умер ветеран камчатской милиции 18 сентября 1973 года.
7 июня 1989 года Петропавловск-Камчатский горисполком принял решение о названии одной из улиц Петропавловска-Камчатского именем Н. П. Фролова.
Кирилл Авраамович Куксенко родился 31 марта 1889 года в Киевской губернии. До революции 1917 года был взводным унтер-офицером в Камчатской воинской команде. В 1918 году работал в Петропавловском казначействе. В 1922 году находился в партизанском отряде. С января 1923 года начал службу в камчатской милиции. Первоначально был милиционером, затем стал помощником начальника губмилиции, а с 1925 года по 1928 год был начальником Петропавловской горраймилиции. В 1928–1932 годах работал начальником Усть-Камчатской районной милиции. В последние годы жил во Владивостоке. Умер К. А. Куксенко в 1961 году.
Биография еще одного человека говорит о типичных в то время переворотах в судьбах простых людей, которые волею момента попадали на Камчатку и становились активными участниками происходивших здесь событий. Речь идет об Александре Степановиче Пузыреве — милиционере в 1923 году.
Детство и отрочество Александра прошли в городе Благовещенске. В рабочей семье он был единственным кормильцем, поэтому в 1915 году не был призван в царскую армию. Работал на почте, а в 1917 году приехал работать во Владивосток на Дальзавод. В 1922 году по вербовке прибыл на Камчатку, а затем перебрался к партизанам.
В память о тех событиях он хранит справку:
«Дана настоящая справка товарищу Пузыреву Александру Степановичу в том, что он в период гражданской войны на Камчатке действительно находился добровольцем в четвертом партизанском отряде при Камчатском губревкоме с 1922 по 1923 год.
Активно участвовал во всех мероприятиях, проводимых командованием партизанских отрядов, выполнял отдельные задания, участвовал в боях против белогвардейцев и японских интервентов.
Командир четвертого партизанского отряда губревкома В. Чекмарев».
А. С. Пузырев был направлен на работу в камчатскую милицию. Затем работал на различных предприятиях в поселке Сероглазка, в морском рыбном порту.
А. П. Пирагис. "От нагана до компьютера.
История камчатской полиции и милиции (XVIII–XX)"
(Петропавловск-Камчатский, 2005)